- Я никогда не предпочитал веселье работе и наоборот — у меня все получалось естественно. Нужно очень тонко чувствовать, что важнее в данный момент — провести переговоры или просто выпить бокал шампанского. Что бы ты ни делал, ты должен быть частью этого. Всегда нужно иметь четкую мотивацию и быть готовым к ответу. С тебя обязательно спросят — и за гедонизм, и за бизнес.
- Удача — это не более чем норма жизни для человека. Но эту норму нужно поддерживать — как мы поддерживаем собственную жизнедеятельность. Работать надо, короче говоря. Я не понимаю, что такое везение, и никогда не покупал лотерейных билетов. Не стоит ждать от жизни призов. Удача — это результат последовательности действий. Есть еще, правда, такая вещь, как судьба — и если удачу нужно постоянно самому поддерживать, как огонь в камине, то к судьбе нужно всего лишь быть готовым. Тоже непросто, в сущности.
- Я взрослел в конце шестидесятых — тогда в моде были свобода, революция и всякое такое. Но я лично в те годы просто вкалывал — мне нужно было платить за обучение. Многие мои друзья-студенты бредили революцией, а я всего лишь хотел спокойно работать. Я совершенно не революционер по натуре. Я предпочитаю крепко стоять на земле, работать и развлекаться. В этом смысле у меня типично итальянский образ мысли.
- Я не люблю слово «богатство». Оно ничего не значит. Качество жизни не всегда зависит от денег. Я не хочу стать еще более богатым — жизнь одна, и нужно просто повышать ее качество. Это ощущение за деньги не купишь, оно должно быть внутри. Если оно у тебя есть — деньги приложатся. Жизнь дается один раз. Иногда я брожу по кладбищу, смотрю на имена и думаю: вот эти люди никогда не встретились, наверняка, они что-то важное упустили.
- Все, что я делаю — будь то «Формула-1», гостиничный или клубный бизнес, линия одежды — в конечном итоге имеет одну цель. Я ищу новый стиль жизни.
- В жизни я общался всего с двумя гениями, но это были настоящие гении. Одного звали Лучано Бенеттон, второго — Берни Экклстоун. Никто не повлиял на меня сильнее.
- Джинсы я ношу либо Levi’s, либо Billionaire. Что мне на самом деле нравится в марке Billionaire — это рубашки и тапочки. А так, я в принципе в одежде неприхотлив — сойдет и Zara под настроение.
- У меня репутация плейбоя просто потому, что я, в отличие от многих, никогда не скрывал, что хочу развлекаться. У меня были фантастические любовницы, я с ними дружу до сих пор. Я всегда серьезно подхожу к любому делу — а развлекаться тоже надо уметь. При этом я работал как заведенный. Кодекс чести плейбоя предполагает, что у тебя есть дело в жизни. Я знал очень много богатых людей, и среди них не было ни одного бездельника. У меня энергии было до черта. Восемь утра — а я уже в офисе, хотя мы всю ночь кутили.
- Мне 29 лет. По крайней мере, мой дух остановился на этой отметке. Я не очень слежу за так называемым духом времени, меня интересует мое собственное время. Поэтому мне не кажется, что сорок или тридцать лет назад было лучше. То есть кому-то, может, было и лучше, но лично мне и сейчас неплохо. Кто-то умирает в восемнадцать, кто-то — в сорок, кто-то — в восемьдесят — я наблюдал и первых, и вторых, и третьих. Надо сделать так, чтоб тебе повезло, чтоб ты умер попозже.
- Я сделал себя сам, я ничей не наследник. Все в моей семье были учителями, а я лично не хотел никого учить. Во времена моей молодости у людей было гораздо больше возможностей, нежели сейчас. Мне кажется, что лет сорок назад мы наблюдали реальное торжество меритократии. Сейчас быть молодым сложнее. Раньше было как? Если у тебя были мозги, то назавтра же ты получал хорошую работу. А сейчас студенты-умники вынуждены работать официантами.
Источник: esquire.ru