Каково это?...

...участвовать в групповом сексе.

Источник пожелал остаться анонимным.

Групповой секс похож на секс с дрессированным осьминогом: вокруг тебя сплошные конечности и языки, чьи-то руки хватают тебя и тянут, ноги раздвигаются, в твой рот что-то втискивается, мозг не успевает обрабатывать ощущения, а либидо, которое, собственно, и втравило тебя в эту историю, тоже пасует перед таким изобилием.

Групповой секс позволяет тебе увидеть, каким уродливым бывает неприкрытое вожделение. За исключением тех случаев, когда хозяин или хозяйка дома допускают на вечеринку только специально выведенные гибриды с идеальными телами, здесь обычно собираются не совсем те, кого ты предпочел бы увидеть. Женщины еще туда-сюда — от тусклого освещения и макияжа они сильно выигрывают. Что до мужчин… Все эти торчащие члены и пивные животы, волосы дыбом на всех местах… Сидят и мнут свои жалкие мошонки, отчаянно пытаясь их реанимировать. Фрейд считал, что все мы немножко гомики. Что ж, против Фрейда не попрешь, но такое количество лиц мужского пола отобьет охоту даже у убежденного гея.

И все же, групповой секс — это потрясающе! Слыша пыхтение совокупляющихся прямо у тебя под боком, возбуждаешься на удивление сильно. Женщины… Одна и немедленно другая, а сразу за ней третья… А что за ощущение, когда входишь в женщину, в которую уже вошел другой, и ты чувствуешь этого другого через относительно тонкую мембрану… И все то время, пока ты едешь на такси домой и на следующее утро готовишь себе омлет, а потом сидишь в офисе, ты думаешь только об одном: «Я участвовал в групповом сексе, и я сделаю это снова!»

...пережить удар молнии.

Макс Диринг, 44 года, звукорежиссер.

Дело было в пятницу. Стояла типичная для июля погода: светило солнце, плыли пышные белые облака… Четверо моих коллег по работе и я поехали в Дархэм поиграть в гольф. Дошли до пятой лунки, и тут заморосил дождь. Мы решили переждать под навесом. Помню, что воздух сладко пах озоном. Это последнее, что могу припомнить перед тем, как ударила молния.

Когда проскочил разряд, я весь заледенел — мне никогда в жизни не было так холодно, но в то же самое время часть моего тела невероятно раскалилась. Потом раздался самый фантастический шум, какой я когда-либо слышал. Такой громкий, что заглушал все остальные звуки, честно. У меня было такое ощущение, будто меня поставили между двумя мусорными баками и сплюснули. Словно все вирусы гриппа, которыми я заражался на протяжении жизни, накинулись на меня скопом. Руки, ноги, пальцы налились тяжестью — казалось, они весят этак 2000 килограмм. Каждая клеточка тела мучительно болела. Боль была тупая, ноющая и в то же самое время острая. У меня даже волосы болели и ресницы.

Молния ударила в дерево рядом с нами, сшибла несколько веток, перетекла в навес, пробив в нем огромную дыру, а потом прошла через Терри, одного из моих приятелей. Вошла в него через макушку и вышла через колено. Терри умер мгновенно. Вырвавшись из земли, молния поднялась по мне и вышла через голову, оставив выходное отверстие: восемь швов пришлось накладывать. Теперь я могу проделывать довольно сложные вычисления — тригонометрия там, матанализ, но не просите меня складывать или вычитать. Бесполезно. Врачи говорят, что у меня все в порядке, но я-то знаю — они что-то от меня скрывают.

...пройтись по Луне.

Базз Олдрин, 73 года, астронавт.

Лунную «почву» можно сравнить с тонко измельченным тальком. Верхний слой пыли очень рыхлый. На глубине полутора сантиметров пыль намного плотнее — словно бы схвачена цементом. На самом деле частицы ничем не скреплены — просто, в отличие от Земли, между молекулами пыли нет молекул воздуха.

Когда ты ставишь ногу на эту пыль, оттиск подошвы получается идеально четкий и не размазывается. Делая шаг, я взметал перед собой пыль, и она опускалась маленьким полукругом. Очень странное зрелище — на Земле пыль так себя не ведет. Лунная пыль вообще ни на что не похожа: в безвоздушном пространстве она падает абсолютно синхронно, образуя правильный полукруг.

Я, как могу, пытаюсь выразить свои впечатления словами, но загвоздка в том, что на Луне все иначе — ни с чем из прежде увиденного не сравнить. Когда ты на Луне, вокруг тебя почти нет никаких звуков, только шумы скафандра — гудение насосов, прокачивающих жидкость. Дыхания, усиленного динамиками, ты не слышишь — это голливудская выдумка.

Передвигаться по Луне надо особенным образом. Лучший способ — быстрым шагом, подражая лошади, скачущей галопом: два быстрых шажка — скачок, еще два быстрых шажка. На Луне невозможно контролировать равновесие. Стоит слегка наклониться в любую сторону и рискуешь упасть.

Но устоять легко — достаточно упереться в поверхность ступнями. К лунной поверхности человеку легко приспособиться. Слабая гравитация очень облегчает хождение пешком. Там здорово. Серьезно.

...быть карликом.

Владимир Федоров, 66 лет, актер (рост 130 см).

Я живу в гармонии с миром и с собой. Когда я родился, родители были счастливы. Сначала, конечно, они испугались — не могли понять, кто это вообще появился на свет (я родился с большой головой, маленькими ручками и ножками и ростом 30 сантиметров). В роддоме к маме сразу подошли врачи, которые сказали, что на карликов у них есть специальный заказ и они очень просят отдать меня им во благо науки. Но мама прижала меня к груди и сказала, что она меня вырастит.

Я рос в нормальной обстановке, воспитывался в любви и никаких особых трудностей в связи со своей непохожестью не испытывал.

У меня нормальная квартира, здесь нет ничего, что было бы приспособлено под мой рост, — стандартной высоты унитаз и так далее. Вообще ничего не переделывалось специально под меня. Если бы я был в два раза меньше — да, это была бы проблема. Случается, что я, например, не могу дотянуться до электрического звонка. И ничего страшного. Где-то я могу подпрыгнуть или на что-нибудь встать. В крайнем случае, дотянуться, держа в руке книжку.

Если бы я не был карликом, не обладал такой фактурой, никто никогда не пригласил меня сниматься в кино, а потом играть в театре. Когда меня заметили в джаз-клубе и позвали на роль Черномора в «Руслане и Людмиле», я был очень далек от этого — я увлекался наукой, электроникой, музыкой, абстракционизмом, а об актерской карьере не думал даже. Сейчас я играю на большой сцене МХТ и в Театре у Никитских ворот — в общем-то грех жаловаться.

Единственная проблема раньше была с личной жизнью. Я родился в 1939 году, рос в послевоенные годы. А это же была война мускулов — соответственно, и девушки грезили о сильном мужчине. Я был совсем другим. Однажды я позвонил и признался однокласснице в любви. А она без излишней деликатности сказала мне: «Да ты посмотри на себя в зеркало». Все мои четыре жены — женщины удивительной красоты и ума. Потому что со мной рядом какая-нибудь дура быть не может. Да и некрасивая тоже. Такие женщины, как правило, закомплексованы и все время пытаются самоутверждаться за счет мужчины. Я для этой роли совсем не подхожу. Если бы сейчас пришел добрый Бог и спросил меня, хочу ли я, чтобы у меня были нормальной длины руки и ноги, я бы ответил: «Нет, мне нравится жизнь, которую я прожил. Я такой, какой есть».

...получить "Оскара".

Аль Пачино, 65 лет, актер.

«Оскара» я получил только с восьмого раза. До этого семь раз меня включали в список номинантов, но и только. Это теперь я спокойно смотрю на номинантов и думаю: «А если бы они были нейрохирургами? Кому из них ты доверишь оперировать твой мозг, если понадобится? Вот ему-то и следует дать «Оскара». Но в прошлые времена все зависело от того, в каком я был настроении. Меня изумило чувство, которое я испытал, получив «Оскара» за «Запах женщины», — абсолютно новое чувство. Теперь я редко вижу свою оскаровскую статуэтку. Но когда я впервые ее получил, я несколько недель чувствовал себя так, как, должно быть, чувствует себя человек, завоевавший золотую медаль на Олимпиаде. Словно ты пришел к финишу первым, и о твоей победе знают все. Замечательное чувство. Чувство собственной полноценности.

...получить чужого "Оскара".

Александр Потемкин, 68 лет, исполнительный директор Американо-российского культурного собрания, Вашингтон.

В 1980 году я работал в Генеральном консульстве СССР в Сан-Франциско. Занимался вопросами культуры и знал многих людей в Академии киноискусства. Было решено, что на церемонию вместо Меньшова (фильм «Москва слезам не верит». — Esquire) поедет советник посольства по культуре Анатолий Дюжев (царствие ему небесное). А мне выпала честь отвезти его туда.

В Лос-Анджелес решили ехать на машине. По пути рассуждали, каковы вообще шансы на победу. Казалось, их очень мало: в номинации «иностранный фильм» были картины Трюффо и Куросавы. (Фильм к тому моменту я еще не видел.) Поселились мы в скромной гостинице. С утра, еще не отошедшие от путешествия, надели смокинги. За нами прислали машину и очень удивились, в каких условиях мы тут проживаем. Вручение проходило в театре Dorothy Chandler Pavilion.

Церемония, как обычно, началось с американских фильмов. «Оскар» получили Де Ниро и Редфорд. Дошла очередь и до иностранных фильмов…

Не помню кто, по-моему, какая-то актриса разрывала конверт. Она произнесла: «Winner is…» — и повисла длинная-длинная пауза. Мы абсолютно спокойны — думаем, Трюффо или Куросава. Прожекторы начинают шарить по залу, натыкаются на наши физиономии и застывают. И еще до того, как было произнесено: «Москва слезам не верит», — мы поняли, кто победитель. Дюжев встал, выбрался через меня, поднялся на сцену. Получил статуэтку. Показал ее залу, как положено. Что-то сказал в микрофон, и его увели за сцену.

Не было Дюжева где-то минут пятнадцать. Я уже начал опасаться — холодная война как-никак. Тут он возвращается довольный, тащит в руках эту штуковину. Дал мне ее погладить. Сидим, держим ее вдвоем.

Когда мы после церемонии появились на пороге нашей жуткой гостиницы, у всего персонала глаза на лоб полезли. Там такая грязь, люди сомнительные ходят — и вдруг мы в смокингах и с «Оскаром».

Дюжев с ним не расставался ни на секунду. Заперся в номере, привязал статуэтку к руке — так и спал. Утром, прежде чем пойти позавтракать, засунули «Оскар» в холодильник. Вышли в город, быстро заглотили еду — и бегом обратно. Не дай Бог, что случилось.

На обратном пути за превышение скорости — надо было доставить сокровище как можно скорее — нас остановил калифорнийский полицейский. Вместо своих прав я молча показал ему статуэтку.

Он зажмурился от сверкающего на солнце золота и не стал меня штрафовать. Спросил только:

«Вы — кинозвезда?» — и отпустил.


Оставьте комментарий!

grin LOL cheese smile wink smirk rolleyes confused surprised big surprise tongue laugh tongue rolleye tongue wink raspberry blank stare long face ohh grrr gulp oh oh downer red face sick shut eye hmmm mad angry zipper kiss shock cool smile cool smirk cool grin cool hmm cool mad cool cheese vampire snake excaim question


Комментарий будет опубликован после проверки

     

  

(обязательно)