Кевин О’Флинн, редактор отдела культуры The Moscow Times:
Когда я говорю, что живу в Москве 15 лет, у людей на лице появляется особенное выражение: смесь шока, ужаса и жалости. Один знакомый журналист сказал мне: «Ты так долго здесь живешь? Долбаный неудачник!» Я с такой оценкой не согласен.
Я учился в ливерпульском университете, а в 1992 году прочел в газете объявление о том, что в Молдавии требуются учителя английского языка. Ровным счетом ничего не зная об этой стране, я нашел ее на карте и решил ехать. В то время Кишинев, как и любой другой город постсоветского времени, был невероятно бедным: я жил в семье водителя автобуса, где дети вставали затемно, чтобы отстоять многочасовую очередь за сахаром. Эта семья, по местным меркам, считалась обеспеченной: у них была валюта, которой я расплачивался за проживание. Со всех точек зрения это была ужасная жизнь — но не для идиота-британца, у которого было немного свободных денег. Во-первых, выпивка была дешевой. Во-вторых, я впервые оказался за границей — если не считать пары недель в Испании и визитов к ирландским родственникам.
После Молдавии я восемь месяцев проработал в ташкентском Университете мировой экономики и дипломатии, а в конце 1995 года попал в Москву. На фоне Ташкента и Кишинева она казалась абсолютным раем, хотя раем довольно темным: здесь полностью отсутствовали неоновые вывески, да и освещение на улице было, мягко говоря, приглушенным. Город был тише, по улицам ездили квадратные «мерседесы», и Москва странным образом походила на деревню: горстка кафе, горстка людей, горстка машин. Далее...